Дисертація репрезентує дослідження джерел та умов формування «звичайної схеми» російської історії як великого історичного наративу. Головним джерелом російського великого історичного наративу визнається «київська спадщина», серед джерел визнаються та досліджуються теорія про «Москву — третій Рим» Філофея та московська ідея самодержавної влади, сформована шляхом додавання візантійської традиції до суто московських уявлень про православного паря.
У праці: аналізуються умови формування російського великого історичного наративу у «післяпетровській» Росії XVIII — першій половині XIX ст. та доводиться, що остаточне його авторство належить державній владі, оскільки осердям будь-яких філософсько-історичних побудов в Росії є держава, а самодержавство, як принцип «єдиноначалія», визнається «душею Росії».
The dissertation presents a study of sources and conditions of forming of «ordinary chart» of Russia’s history as a historical grand-narrative. Kyivan legacy is recognized to be the main source of Russian historical grand-narrative. Among other sources the theory about «Moscow - The Third Rome» of monk Philotheus and Moscow idea of autocratic power, formed by adding of Byzantine tradition to purely Moscow ideas about an orthodox tsar, are recognized and studied too. The work analyses the conditions of forming of Russian historical grand-narrative in «Post-Peter» Russia of XVIII through the first half of XIX century anc proves that its final authorship belongs to the state power, because the core of any philosophical and historical constructions in Russia is the state, and autocracy as the principle of undivided «authority» is acknowledged to be the «soul of Russia».
Диссертация представляет исследование источников и условий
формирования «обычной схемы» российской истории в качестве большого
исторического нарратива.
Главным источником российского большого исторического нарратива
признается «киевское наследство». В работе впервые определено, что «киевское
наследство» становится источником формирования российского большого
исторического нарратива ранее XVII в., когда Русь оказывается в сфере
непосредственного идеологического и политического влияния Москвы.
Еще в XV веке в связи с потребностью Московского государства в
идентификации себя в категориях «последнего православного царства», местные
книжника озаботились проблемой «удлинения» московской истории за счет
включения в нее так называемого «Киевского периода». Исследованы этапы
интеграции как отдельных текстов, так и самой идеи «киевского наследства», в
российскую историческую и политическую традицию. Среди источников российского большого исторического нарратива также
признаются и исследуются теория о «Москве - третьем Риме» старца Филофея,
утратившая свой эсхатологический смысл и ставшая основой национальной
идеологии, и московская идея самодержавной царской власти, сформированая
путем добавления тщательно отобранных элементов византийской традиции к
собственным московским представлениям о православном царе, позволившая
местной власти заявить, что она не просто от Бога, а что она сама есть Бог.
В работе обосновывается, что настоящим «автором» исторического
нарратива является российская власть, на конкретных текстах показывается
процесс освобождения большого нарратива его «автором» от какой-либо
вариативности (диалога) во имя сохранения «государственного начала»
(монолога).
Исследованы конкретно-исторические условия формирования российского
большого исторического нарратива, совокупность которых показывает
сложность и длительность процесса его становления, который охватывает время
с XIV в. до середины XIX в.
Утверждается, что формула С. Уварова «Православие. Самодержавие.
Народность» является результатом и стержнем российского большого
исторического нарратива, той структурой, вокруг которой формируется
российская идентичность, как такая, которая требует одной идеологии
(православие), единого центра власти (самодержавие) и чувства соборного
су'щества (народность).
Предложена целостная философско-историческая концепция российского
большого исторического нарратива как монологического повествования, в
рамках которого происходит самоидентификация российского общества.
Актуальность попытки рассмотрения российской истории в качестве
большого исторического нарратива обусловлена как тем, что именно в
историческом повествовании российское мышление пытается раскрыть (или
скрыть) смысл существования общества, которое: является его носителем, гак и
необходимостью изучения российского способа самоидентификации как
конструирования наперед заданной идентичности и «прикрепления» ее к
государству и обществу, которые должны ее «удерживать», независимо от
конкретных исторических обстоятельств.
Следствием укоренения в российском сознании большого исторического
нарратива является осознание идентичности в качестве некоей постоянной
величины, которая заставляет ее носителя на какие бы то ни было новые
исторические вызовы давать одни и те же ответы, почерпнутые из
исторического повествования, поясняя самому себе это необходимостью
«сохранения собственной идентичности».
