У статті висвітлюється історія назв в’язниці, утворених від твірних основ чи складених найменувань, з семантикою характерних обставинних ознак, супутніх процесу ув’язнення. Під таку дефініцію підходять виявлені в давньокиївських писемних пам’ятках лексеми. Ці лексичні одиниці виникли переважно літературним шляхом внаслідок перекладацької діяльності давніх писців. Автор простежує їх подальшу долю у східнослов’янських мовах.
В статье освещается история названий тюрьмы, образованных от производящих основ или составных наименований, с семантикой характерных обстоятельственных признаков, сопутствующих процессу заключения. Под такую дефиницию подходят выявленные в древнекиевских письменних памятниках лексемы äîìú òåìíè÷íûè, çàòâîðú, qçüíèöà, qçèëèùå, qæ üíèöà, qæèëüíèöà, â#çíèöà . Эти лексические единицы возникли преимущественно литературным путем вследствие переводческой деятельности древних писцов. Автор прослеживает их дальнейшую судьбу в восточнославянских языках.
The article covers the history of the names of the prison, formed from producing bases or compound names, with the semantics of characteristic circumstantial attributes accompanying the process of imprisonment. Under this definition, the following lexemes in the Old Kievan literary monuments were identified: äîìú òåìíè÷íûè, çàòâîðú, qçüíèöà, qçèëèùå, qæüíèöà, qæèëüíèöà, â#çíèöà . These lexical units arose in the majority of the literary way due to the translation activity of the ancient scripts. Some of them are traces of the ancient Greek language: äîìú òåìíè÷íûè, qæüíèöà, qæèëüíèöà , the other – borrowed from the Old Slavonic script: çàòâîðú, qçèëèùå , or formed under the influence of the Old Slavonic script: qçüíèöà . The period of their functioning ends in the XVII century in all Eastern Slavic languages. In the future, a rare fixation of these words in dictionaries is accompanied by punctured archaism. The fate of the lexeme in â#çíèöà , which in the Ukrainian language has moved to the center of the synonymic series, is peculiar. There have been yet only indirect evidence of its possible existence in the ancient Kiev script.
